Ефрем Амирамов: «Все – Так …»

Не знаю почему, но мне хочется называть Ефрема Амирамова одиноким волком русского шансона. Это вырывается чисто интуитивно, когда чувство появляется вперед мысли и не обязательно с ней совпадает. Это вовсе не из-за строк

Нет ничего прекрасней одиночества,
Есть правда конкурент – простой гарем.
Зато когда один и жить не хочется,
Ты знаешь, почему, и знаешь, с кем.

Благородство во внешности, категоричность в поэзии, мудрость – именно хорошая такая, простая житейская мудрость, а не умничанье. Ему официально присвоен статус «Легенда шансона», он – лауреат украинской премии «За лучшее воплощение мужского образа» — и это уже серьезно, ибо, перефразируя классика: легендой можешь ты не быть, но быть мужчиной ты обязан (тем более в шансоне!). Кстати, на вопрос, каким должен быть мужчина, сам Ефрем Григорьевич отвечает: «Главное – чтобы он не превратился в женщину, а там – каждому свое». И в памяти всплывает: «Есть люди, у кого судьба — такая, А почему-то у меня судьба — такой».

Вот оно, вот оно — соло «одинокого волка»:

Это не ерунда, просто все потеряло значение…
Жизнь не просто вода – это целое море терпения,
И судьба – как тропа с бесконечными волчьими ямами,
А кругом черепа с глазами пустыми, упрямыми…

Будучи автором этих строк, Ефрем Амирамов тем не менее утверждает, что «плохих людей нет, есть разные условия жизни» («он – человек, а значит Божья тварь…»). Мне очень импонирует такое мировосприятие, потому что сама я еще не имею столь мудрости и терпимости, чтобы, видя, как «кругом всё дерьмо гордо всплыло и тащится, И ликует, что мир так свободой пропах» («Одиночество» Е. Амирамов), любить людей и считать, что изначально они все хорошие, мне ближе из «Холодного лета 53-го»: «Люди, Шура, — это такие козлы». А во всеприятии было величие и сила Христа, я всегда так думаю, глядя на «Христоса в пустыне» Крамского. Как я его понимаю!..
Никогда и нигде не довелось мне услышать или прочитать, чтобы Ефрем Григорьевич хвалил себя и превозносил над остальными: «Все пороки человечества сконцентрированы во мне», «…мне всегда кажется, что я лучше, чем тот, кого я собой представляю в реальности»… В словах этих нет кокетства, это его жизненная философия. Доктор Живаго у Пастернака говорит: «Я не любил бы тебя так сильно, если бы тебе не на что было жаловаться и не о чем сожалеть. Я не люблю правых, не падавших, не оступавшихся, их добродетель мертва, красота жизни не открывалась им».
Когда я спросила у Ефрема Амирамова, как не потерять себя «во дворцах и притонах», он, не задумываясь, ответил следущей строчкой этой же песни: «Я только в дороге еще человек». Дорога – действительно, основное состояние артиста. С начала 1990-х он начинает «большую гастроль» со своей группой музыкантов «Б/У» — Бывшие в употреблении (позже переименовавшиеся в «Н/З» — Неприкосновенный запас, а еще позже в «Н/З из Б/У»). Россия и бывшие союзные республики, Испания, Франция, Германия, ОАЭ, Израиль… Ездить с концертами и сейчас приходится много. То ли много ездит и потому себя не теряет, то ли не теряет себя, а потому и много ездит… Вопрос открытый. Как говорит мой хороший друг Яша Боярский: «Всякий художник пьет. Но чур, не кто больше выпьет, тот больше чувствует, а кто больше чувствует, тот больше и выпьет…»
С приятным удивлением узнала, Ефрем Амирамов выступал в культурной программе Олимпийских игр в Барселоне. Не каждый, ой, не каждый артист может похвастаться выступлением такого масштаба… А то, что Амирамова нельзя увидеть по центральному ТВ, вовсе не показатель его непризнанности и непопулярности. Скорее, наоборот. Я просто не вижу в этом Великом Шоу Маразма места талантливому артисту с весьма определенными взглядами на жизнь. Уж так повелось в нашей стране: скоморохам – банкетные залы, поэтам – кухни. Но именно на кухнях бывает такая теплая творческая атмосфера, которая и не снится многотысячным стадионам: «Он шьет из светлой грусти непраздничные вещи, Какие-то простые, невзрачные на вид, И кажется, что горлом тоска вот-вот захлещет, И зал зарукоплещет, и сердце заболит…» Трудно, нереально трудно представить себе, что песни Ефрема Амирамова будут звучать со сцены, где только что скакал какой-нибудь ультрамодный фабрикант-3; в тот микрофон, который только что облизывала какая-нибудь фабрикантка-7. Нет, пока наша эстрада болеет этим, я рада, что не вижу там Ефрема Григорьевича. Время у нас сейчас такое, когда труд и капитал спешат под руку оба неизвестно куда, а искусство, как всегда, находится впереди прогресса. Отступая в сторону: очень тоскливо делается мне, когда вижу в «Аншлаге» Александра Яковлевича Розенбаума… А кухни… именно там зазвучали песни Владимира Высоцкого, про которого Амирамов говорит: «Его песни я жрал, как свежий хлеб».
Если серьезней подойти к теме предпосылок, формирования вкусов, следует начать с самого детства и семьи маленького Ефрема. Родился он в городе Нальчике Кабардино-Балкарии. Папа – Амирамов Григорий Тимофеевич, до Великой Отечественной войны был организатором, балетмейстером и первым директором Карачаевского Государственного ансамбля песни и пляски. Играл на всех музыкальных инструментах, кроме духовых. После 1945 года Григорий Тимофеевич покинул сцену в знак траура по погибшим маме и сыну…
Как пишет Ефрем Амирамов,

Кое-что я понял, наконец.
Если ж вам меня понять захочется,
Вспомните, каким был мой отец.
Главное во мне – не я, а отчество.

Мама – Мария Рафрамовна, из семьи потомственных равов. Мать-героиня. У Ефрема четыре сестры и брат. Не в одной песне Ефрем Григорьевич обращается к маме… «Я – самый худший из сынов, Ты – лучшая из мам». А сколько нежности и грусти в «Письме к маме» (не «к матери» — «к маме»), первые строки которой звучат на родном джуурском языке: «Деделей ме, Ким холей ме…» Даже не зная перевода, хочется говорить этими словами с близкими людьми, курлыкать и грустить на этом языке. Здесь, кажется, главное – напевность, чувство, а не словарный запас. А заканчивается песня на русском:

Все то, что казалось нетленным,
Гниет не спеша,
И в мусорной яме Вселенной
Пропала душа.
Ах, мама, вся жизнь – ломка линий,
Осколки святынь.
А глас, вопиющий в пустыне,
Сегодня — твой сын…

«Благодаря моим друзьям я такой, какой я есть» — коротко о главном говорит Ефрем Амирамов (Я люблю тебя не за то, кто ты, а за то, кто я рядом с тобой/ Габриэль Гарсиа Маркес). «Прежде всего, друзья формировали во мне вопросы чести и совести. Может быть, будучи другим человеком, я заставлял себя быть таким, чтобы мне не было стыдно перед теми, кто считает меня своим другом. Это страх не унижения, а потери.»
Я спрашивала Ефрема Григорьевича, любит ли он Россию и бывает ли, что он презирает свой народ, поэт ответил: «Начну с главного: я очень себя люблю! Мне всегда кажется, что я лучше, чем есть в реальности. Тот, кого малодушие и трусость приводят к предательству родных людей, достоин всеобщего презрения. Даже если это я. А свою Родину – Россию, я и люблю, и отношусь к ней так же, как к себе.»

«Родине-шалаве крикнуть хочется: Ты же б… дь, но я тебя люблю» — так, пожалуй, можно резюмировать отношение Ефрема Амирамова к Родине в его творчестве. Все он видит и понимает:

Ах, страна моя, еще любимая,
Что с тобой мы не нарочно сделали!
А куда ни глянь – все чушь голимая,
Путь прихода к ней мы сами меряли.

Самым отвратительным качеством в человеке Ефрем Амирамов считает зависть. Независимо от цвета. «Ложь, воровство, предательство, даже убийство – все это грязные воды, питающие одно болото. Что более прекрасного Вы найдете в человеке, чем отсутствие зависти?» Амирамов философски препарирует человека и человечество, не отделяя его от себя и не противопоставляя себя ему. Говорить о Человеке и отождествлять себя с Человеком…

Я, уставая от ночного бега,
Назойливо обдумывал ночами,
В чем заключен предел для человека…
И догадался: наш предел – мы сами…
«Я, уставая…»

Очень узнаваем и самобытен Ефрем Амирамов в своих песнях – «у вдохновенья нет черновиков!». Пусть они не автобиографичны по сюжету, но в своем творчестве автор исповедует свое жизненное кредо. Это песни – фрагменты. Иногда просто фрагмент настроения, всплеск эмоций, связанный с каким-то человеком или событиями, повлиявшими на написание. Ведь жизнь – не только и не столько череда событий, связанных или бессвязных, но и эмоции, чувства, мысли, ассоциации, которые переживаем мы в этой череде. Иногда нам удается разглядеть главное, иногда в поисках главного — глобального мы этого главного и не замечаем:

А истина опять у наших ног
Лежать осталась пылью на дороге

Что ж, благодарность им – Вере и Сомнению, обоюдно движущим жизнь…

На вопрос, считает ли Ефрем Амирамов себя социально-активным, он ответил: «Я не актив, я — реактив». И это очевидно из его творчества

Убери назад наган откопанный,
И без нас здесь могут убивать,
И Россия начисто обобрана,
Даже неудобно воровать
«Новенькая «Мурочка»

(И это мы еще не слышали неизданного альбома «Истерика – черный пафос», который сам Ефрем Амирамов называет «Грязным альбомом»).

Обличают и обвиняют многие (сегодня можно), но мало кто в сложившемся видит и свою вину:

Но откуда лезет эта гадость?
Днем не помню ту, с кем ночью сплю…
Сам свою страну, семью и радость
То в блатном, то в сучьем рве топлю…
«Бросив все…»

«Почему же такие мы нытики…»
«Из потерянного поколения»

А реактивность автора в том, что он бунтует, призывает к действию, противостоянию:

Хватит ныть, спиваясь и б… дуя!
Так давай всем крысам на беду,
Приходи, когда тебя зову я,
Позови – и я к тебе приду.

И пойдем к попрятавшимся гадам,
Кто, шестерок выставив вперед,
Спросит их: «Кто там явился? Стадо?»
Мы покажем, что уже Народ!
«Бросив все…»

Жить, чтобы петь. И петь, чтобы жить. Хотя, Ефрем Амирамов «жить» не только, чтобы петь. Работа в Министерстве финансов, продюсирование телепроектов «В рабочий полдень», «Гордость Отечества»…
Стихи же Ефрем начал писать еще в детстве.
В 1970 Ефрем окончил музыкальную школу по классу фортепиано, сам научился играть на семиструнной гитаре. Уже в седьмом классе организовал с одноклассниками свою первую группу под названием «Джины».
После школы сдает экзамены на актерское отделение ВГИКа. Успешно пройдя два тура, на третьем терпит неудачу. Способности к математике позволяют поступить на финансово-экономический факультет Ростовского института народного хозяйства, который он заканчивает в 1977 году. В студенческие годы продолжает заниматься музыкой. С друзьями создает группу и выступает в вузах, на танцплощадках и в студобщежитиях города. В 1987 на профессиональной студии при театре «Ленинского комсомола» записывает свой первый, но не изданный альбом. После окончания вуза Ефрем работает в Министерстве финансов Кабардино-Балкарской республики, куда попал по распределению. В 1989 году записывает 35 песен на студии «Ника». Семнадцать песен вошли в первый альбом «Последний дебют», восемнадцать – в альбом «P.S.». Оба альбома полгода были в хит-параде ленинградской газеты «Смена», в рубрике «Городской романс». В это же время выходят первые три клипа на песни «Жемчуга», «Банальный романс» и «Нальчикский баламут».
В 1995 году увидел свет новый альбом под названием «Неприкосновенный запас», в который вошли 16 песен. В декабре 1995 года в Кремлевском Дворце состоялся «живой» концерт — «Белым по-черному».
После нескольких лет творческого молчания Ефрем Амирамов выпускает в 2002 году новый альбом «Аленка». В 2005 вышел альбом «Вдохновение». В настоящее время Ефрем Григорьевич живет в Москве, дает концерты и работает над новым проектом «Созвездие Отечественной Культуры» («СОК»). Готовится к выпуску новый альбом.

Ефрем Амирамов написал сборник стихов, но не издал его, потому что… потому что понял, что его книги никогда не будут лежать ни у кого в туалете… А что означают книги, лежащие в туалете? (при условии наличия туалетной бумаги) То, что именно эти книги всегда, в любой момент хочется взять и открыть. «И пусть это слишком претенциозно, но я решил не выпускать то, что не захочется читать каждый день, с любой страницы».
Разнузданность горца и сдержанность горца – вот удивительное сочетание в поэзии Ефрема Амирамова, в его суждениях, в мотивах его песен. Поэтому ожидать от Ефрема Амирамова можно всего, что угодно (кроме гадостей, разумеется).
И напоследок краткий блиц-опрос, где пояснять что-либо совершенно излишне.

— Какой стих (песня) были написаны Вами за самый краткий (самый долгий) срок?
— Многое было написано за минуты, многое за годы…

— Есть артисты, которые в свободное время вовсе не слушают музыку, есть такие, кто слушает только свои записи, есть такие, кто, напротив, не слушает свои песни. Какую музыку слушает Ефрем Амирамов? В том числе свои песни?
— Всё зависит от настроения и условий. Сегодня просто «заслушался», как занимается соседская девочка, которая часа четыре учила гаммы на фортепиано. Что делать? Первый класс музыкальной школы. Но зато после этого даже от подзаборного блатняка не вытошнило.

— На Ваш взгляд, шансон — это песни для определенной категории людей (для какой?) или это общенародное?
— Недавно, часа полтора ехал в такси домой. Всю дорогу, по настоянию шофёра, слушал радио «шансон». Вышел из машины — как откинулся. «Песни для определённой категории людей (для любой)» — это песни ограниченных для ограниченных. Я не учил французский язык и не знаю, как правильно переводится на русский язык слово «шансон». Но если вы настаиваете, что " шансон — это песня", хотелось бы оставить после себя всё-таки что-то «общенародное».

— Есть маститые шансонье, которые сегодня вступили на путь борьбы с засильем попсы и грязи в шансоне. Как Вы считаете, нужна ли такая борьба или время само очистит зерна от плевел?
— Даже не догадываюсь о ком Вы.
По-моему наоборот. И первые, и вторые при полной идиллии выступают в одних концертах, на одних площадках страны…

— Есть ли такие места, где Вам лучше всего работается, где больше вдохновения, или Вы можете одинаково творить где и когда угодно? Есть ли такие места, где Вы мечтаете побывать?
— Есть места, где гуляет моё вдохновение…
Есть места, где хотел бы побывать,
Есть всё…, но не всегда у меня.

— Начиная писать стих, песню, Вы всегда знаете, зачем Вы это пишете, и чем закончится Ваше произведение?

— Конечно, знаю!
Всё, как всегда — и не то,… и не так.

-Есть ли в Вашем творчестве песни, которые, по Вашему мнению, недооценены слушателем?
— ВСЕ!

-Амирамов-артист и Амирамов-человек — это одно и то же лицо, или Вы меняетесь внутри своего творчества, на сцене?
— Вы не обратили внимания, что у меня нет ни творческих, ни сценических псевдонимов? У меня от имени до долгов — всё моё!
Вот раздам долги и стану окончательно честным человеком.

— Когда к Вам пришел успех и признание, было ли такое утро, в которое Вы проснулись знаменитым, или это произошло постепенно и незаметно?
-Не буду лгать, но каждое утро, просыпаясь с надеждой на " успех и признание", с разочарованием понимаю, что если это и произойдет то «постепенно и незаметно».

— Судя по Вашему творчеству (в частности, по фразе «мне подарит веру в мир без стенки цвет ночного неба между звезд»), Вы — противник смертной казни. Какую высшую меру наказания Вы считаете приемлемой?
— Тот, кто считает, что можно убивать и убивает, достоин того, чтобы общество с ним согласилось и поступило с ним так же, как он со своей жертвой.
По-моему это и есть то, что называют — непротивление злу.
А мой " мир без стенки" — это не рай для убийц, насильников и воров.
Меру наказания или поощрения каждый устанавливает для себя сам, своими делами и отношением к другому человеку.
И, вообще, в священных писаниях давно всё сказано по этому поводу.
Я — ЗА! «Кровь за кровь!…»

— Если бы Вам предложили роль в кино, какую роль Вы бы хотели сыграть?
— Пилигрима.

— Если бы Вы снимали фильм о сегодняшнем дне, то какой и о чем был бы это фильм?
— «Я бы взял кисть из самого робкого трепета
И, её окунув в акварель аромата цветов,
Рисовал бы свой остров — невнятного детского лепета
В океане дерьма вечной лжи мятно пахнущих ртов”

— Каким главным открытием, идеей Вы хотели бы поделиться с людьми?
— Главное, что я понял:
«…В жизни НЕТ несправедливости!!!
Даже если это смерть…!»
И что «Все – Так!»
Так – это значит так, как надо.
Так, как должно быть!

— Не возникало ли у Вас желания написать роман, сценарий — что-то большое, глобальное?
— Уже пишу.

— Каков Ваш идеал женщины?
— Они прекрасны, потому что не идеальны («Ведь ты права, какая есть, молодая…»)

— Какие события, встречи Вы считаете главными вехами своей жизни?
— Главные для меня в жизни встречи — с теми, кого бы я мог назвать своими учителями. Но, увы, учителей своих я находил только на страницах старых зачитанных книг.
А в реальной жизни попадаются только педа…нет… пидогоги и вещуны.

И сразу вспоминаются строки

А жизнь оправдывает просто встреча с теми,
Кто воздухом одним с тобою дышит,
Чьи мысли и дела чисты как время,
Что видит, слушает тебя… и даже… слышит!..

Татьяна Павлова