Михаил Шелег: «Шансон – это уже явление культуры…»

Михаил Шелег, русский шансонье, проживает в Москве, первые альбомы записал на студии Стаса Ерусланова. Его песня «По Садовому кольцу» имела большой телевизионный прокат, что позволило автору стать узнаваемым. Альбомы выпускает регулярно, иногда даже по два в год, что может позволить себе не каждый исполнитель. Наш разговор начался о книге Михаила Шелега «Аркадий Северный. Две грани одной жизни»…

— Что Вы слышали о Кингисеппе, он немного занимался бардами, записывал Аркадия Северного?
— Нет, я о нём ничего не слышал, если бы знал, то, естественно, и написал, хотя бы несколько строчек. А так – фамилия не всплывала.

— На сайте «Блатной фольклор» есть статья Дмитрия Петрова, там Кингисепп и упоминается…
— Знаете, я теперь мало, в общем-то, обращаюсь к теме Аркадия Дмитриевича Звездина-Северного. Когда меня приглашает на концерты его памяти Александр Фрумин, то я с удовольствием соглашаюсь. Вот и сейчас, 30 апреля 2002 года, будет очередной концерт во Дворце культуры имени Горького, это уже, кажется, седьмой фестиваль памяти Северного, который проходит в Питере ежегодно. А первый фестиваль состоялся в 1995 году, там были Александр Розенбаум, «Братья Жемчужные», так же в нём принимал участие Михаил Круг – это был первый концерт Михаила в Питере. Проходил он в театре Эстрады, с тех пор Ал. Фрумин ежегодно их проводит в основном – это площадка ДК имени Горького или Ледовый дворец в Санкт-Петербурге. — Вы общались с Рудольфом Фуксом, что не вошло в книгу? — С Фуксом мы познакомились где-то в 1992 году в момент, когда я собирал материалы по Северному. Сергей Иванович Маклаков сказал, что «должен Рудик Фукс приехать». Я спросил: «Если он приезжает случайно, то я хочу с ним встретится». Маклаков: «Какой случайно! Он ездит каждую неделю, ну, месяц. Месяц здесь живет, месяц – там, в Америке. Понимаешь, у него какое-то своё дело». И вот Фукс приезжает в Петербург, у него какой-то бизнес, я даже побывал в его конторке – он ангажировал офис в Питере у Манежа. — А ездит ли сейчас Фукс в Россию? — Вот сейчас я этого сказать не могу, это нужно спрашивать у Маклакова, у Резанова, а они уже и сами редко общаются. Тем более, что дружба-то их и не связывала сильно, у них были деловые отношения: что-то Фукс приносил Маклакову, что-то – Маклаков давал Фуксу. Я в книге достаточно подробно рассказываю про судьбу Сергея Ивановича: торговал в молодости пластинками у Гостиного двора, попадал на страницы «скандальной» советской прессы – «Они позорят наше общество» и прочее. Фукс в очередной свой приезд встречался с Владимиром Ефимовым, бывшим артистом цирка. Ефимов принимал участие в записи концерта «Фартовый яд» с Александром Резником, собственно, это он и пригласил друзей-музыкантов из Ленконцерта в 1973 году. Потом они (Фукс, Ефимов и Леонид Вруцевич) писали «Первый одесский» концерт Аркадия Северного в феврале 1975 года в актовом зале Ленпроекта. Вот в один из приездов Фукс и организовал с Володей Ефимовым просто шансонный вечер. Этот концерт никак не назывался, потому что понятие «шансон» тогда еще не укоренилось.

В 1993 году выходила моя авторская телепрограмма на ленинградском ТВ «Северный шансон», а до этого, летом в 1991 году, состоялся первый фестиваль «Русский шансон», который проводил московский эстрадный режиссер Сергей Годунов. В этом большом фестивале участвовало три города: Москва, Свердловск и Ленинград. Под общим названием «Гоп-стоп-шоу. Русский Шансон!». А концерты Ефимова и Фукса никак не назывались. Они просто обзвонили своих знакомых, мол, давайте памяти Аркаши что-нибудь сделаем. Поэтому, как бы памяти Аркадия Северного и был концерт, потом они повторили попытку: на второй вечер они пригласили и Юру Кукина. А так – это просто были музыкальные вечера. Нормальные мужики приходили со своими женами и подругами. Встретиться, попить водочки, тем более, что после 1991 года, когда прошла талонная система, уже можно было посвободнее это сделать. Люди спокойно собирались, им никто не запрещал петь их любимые песни. Там был еще Миша Иноземцев, у него, кстати, есть на Петербургском сайте клуб «Северный шансон». Он пел свои авторские песни – это что-то среднее между Северным и Шеваловским. Конечно, был Владимир Мазурин – тоже пришел как гость. Я так же принимал участие, Рудик Фукс тогда мне что-то даже заплатил, была жуткая инфляция – то ли 100, то ли 200 тысяч рублей. Скромный гонорар, впрочем, и платить-то там было не с чего. Там продавалась какая-то лотерея, какие-то призы разыгрывались, все просто – в традициях интеллигенции 1980-х годов, когда люди собирались и устраивали себе такие вечеринки.

— А как произошла Ваша запись у Стаса Ерусланова?
— У Ерусланова? Ерусланов и сейчас занимается этим музыкальным «бизнесом», он большой подвижник, хороший такой дядька. Он в своё время и Аркадия Северного записал, понятное дело! Он записывал у себя дома всевозможных блатных бардов, имея домашнюю электронную аппаратуру, не дорогую, но японскую, по тем временам хорошую, пульт у него был. Вот на этом пульте и микрофонах он и пытался делать домашние концерты такого рода, они получались и, между прочим, носили такой достаточно откровенный характер. Он приехал к С.И. Маклакову за какими-то питерскими музыкальными новинками, — он часто приезжал не только к Маклакову, ещё приезжал и к Журавлеву (есть такой коллекционер – хороший человек!). Вот Ерусланов и брал у них какие-то диски, кассеты, привозил что-то одесское, они как коллекционеры обменивались. Я узнал, что Ерусланов в Питере, вышел на него, созвонился и договорился о встрече. Подъехал и сказал ему, что хочу поговорить об Аркадии Северном. Но у него времени не было разговаривать. Я все-таки затащил его к себе домой, он мне рассказал всё очень сбивчиво. Я оставил ему на память свою кассету, где под гитару напел свои блатные песни. Он вернулся в Одессу и буквально через три дня после нашей встречи позвонил мне: «Срочно собирайся, приезжай ко мне в Одессу и мы с тобой запишем твои песни, как писали когда-то Аркашу». Стас собрал музыкантов: два клавишника, гитарист. Микрофоны, пульт и проехали…. За три дня я напел ему пять 90-минутных кассет, то есть весь свой материал и даже одесские песни. Это были мои такие первые блатные записи, в итоге появился альбом «В натуре, ап!» и еще что-то вышло в версии «Одесский концерт».

Записи, понятное дело, были непрофессиональные, это не студийная запись, это домашний концерт, его так и надо называть. Где-то я там сбиваюсь, где-то срываю голос, но зато это было непринужденно, весело. Самое главное, что это была такая же атмосфера, которая царила и на концертах «Братьев Жемчужных», Северного. — Расскажите, пожалуйста, о своей новой книге «Поэтическая антология русского шансона». — Так получилось, что сначала книга пропала, перед Новым 2002-м годом мою квартиру вскрыли воры, украли самое дорогое — ноутбук, в котором и была забита вся эта книжка. Все файлы были там. Что-то я успел распечатать, что-то было написано от руки или на кассетах, сохранились интервью. Я стал ее восстанавливать и сейчас, практически, она восстановлена и, более того, мне показалось кое-что лишним там, поэтому произошли изменения. Пригласил я туда и молодых авторов, но еще посмотрим, все-таки я не ставлю задачу сделать энциклопедию и собрать туда всех в кучу: плохих и хороших, графоманов и истинных поэтов. Я хочу сделать социальный срез этого явления под названием «шансон». Ему, этому понятию, лет десять-одиннадцать, начиная с фестиваля 1991 года, вот с него можно и отсчитывать. И на сегодняшний день шансон представляет из себя вполне самостоятельное социальное явление культурного плана. Сегодня уже не нужно объяснять людям непосвященным, что такое шансон. Можно подойти и спросить любого: что такое шансон? И тебе конкретно ответят. То есть это говорит о том, что из просто какого-то эстрадного и песенного течения, это стало определенным жанром.

Когда появился хип-хоп, надо было тоже объяснять, а теперь это уже жанр эстрады, потому что появились свои лидеры, своя история, появилась масса поклонников, индустрия – так и с шансоном. И Антология может представлять определенный интерес, своё согласие на участие в ней уже дали: М. Танич, А. Новиков, В. Токарев, Трофим, В. Асмолов, А. Полотно, Г. Кричевский. Там будет и Михаил Круг, он уже дал свое согласие и будет представлен десятью стихотворениями. Вот такие яркие имена, но есть имена и не яркие, еще не сделавшие ничего в этом жанре. — В Антологию войдет Владимир Шандриков? — На него лично мне выйти очень трудно, я послал письмо Игорю Ефимову, он написал статью о Шандрикове. Игорь мне ответил, что чем смогу – помогу, там есть технические проблемы, но я их решу. Мы же делаем одно и тоже дело, оно нужное и интересное. (Владимир Романович Шандриков дал своё разрешение на опубликование стихов в «Антологии», но в январе 2003 года ушел из жизни – Д.М.). В Антологии так: девять-десять стихотворений и краткая биографическая справка, в этой справке: где родился, кто родители, учеба и работа, когда начал писать первые стихи, когда начал выпускать первые альбомы. Ведь у всех по-разному, например, у Михаила Исаевича Танича целая огромная жизнь, поэтому и биография очень длинная, на две страницы, он человек уникальный! А для кого-то участие в концерте памяти Северного в Ледяном дворце – это событие в его жизни! А вот у Шандрикова пробел есть: кто были папа-мама. У него в биографии сказано, что мама была техническим работником, а кто отец – неизвестно. Потом сказано, что отбывал срок, он же не отрицает этого, ведь какие-то авторы у меня в книге скрывают это, не всем хочется вспоминать свое «веселое» прошлое. Я и не тяну из них, не требую откровений. Новиков, например, не скрывает, что отбывал срок. Я это и пишу. Там было огромное дело, несправедливое, а сейчас он реабилитирован. У Шандрикова трактуется, что он заступился за свою жену. Биография собрана, дискографии, как таковой, нет, он только выпустил с Северным три концерта. Ведь в основном-то пел Шандриков свои песни, а Северный буквально присутствовал, спел две-три песни. Сейчас у Шандрикова готовится сборник стихов и сольный альбом.

— Еще альбом выходил в 1980-х годах и, кажется, даже не один…
— У меня нет таких данных. — Один альбом выпущен, а один просто записан, но не выходил. — Да, последний альбом он не может выпустить. Кстати, А. Фрумин на своей радиостанции «Ночное такси» крутил песни Шадрикова и до Владимира дошла эта информация, что песни крутятся, а вот гонораров не присылают. На что Фрумин резонно ответил: какие гонорары? Гонорары может получать человек, зарегистрированный в РАО или Музыкальном издательстве, которая тоже занимается теми же функциями, что и РАО… Словом, Шандриков обиделся на Фрумина. Фрумин делает большое дело, он первый организовал это радио, программу «Ночное такси». Он первый стал популяризатором творчества Аркадия Северного. Ему нужно сказать огромное человеческое спасибо за это дело, он энтузиаст этого движения, он проводит фестивали, он, по возможности, оплачивает выступления. Шандриков сейчас болеет и сомнительно, что он сможет на должном уровне выступить в такой когорте как Круг, Новиков. А мне нужно – его согласие участия в этой книге, чтобы издательство на него вышло и они подписали бы юридические и финансовые документы. Там, естественно, больших денег не дадут, бюджет книги небольшой, а в ней около сорока поэтов. Не всех устроит такой скромный гонорар. Я отношусь к творчеству Шандрикова очень тепло, мне импонирует слияние бардовской темы и традиционной блатной песни. Мне нравится его подача, поэтому я бы очень хотел, чтобы он участвовал в «Антологии». Ведь таких людей остается все меньше и меньше, новое поколение рождает новые песни. Ну, вот, пожалуй, и все.

— Спасибо.
— Удачи!

Беседовал М. ДЮКОВ (апрель 2002 года, Москва) С незначительными сокращениями